Эмир Якуб-аль-Мансур строил самое высокое здание исламского мира, но что-то пошло не так. Когда минарет, или башню Хасана, достроили до половины, эмир внезапно умер. Достраивать не стали — он так и остался высотой в 40 метров вместо планируемых 80.

Даже недостроенный, минарет притягивает взгляд. Он напоминает севильскую колокольню Хиральду — говорят, у этих башен был один архитектор. Башня Хасана сложена из розового песчаника и украшена барельефом. Ее окружают остовы мраморных колонн — они должны были поддерживать грандиозную крышу мечети, но смерть эмира остановила и это строительство.

Шесть тысяч улиц сплетаются в лабиринты и внезапно упираются в тупики. Мастерские чередуются с рынками. Ноздри дразнит запах кофе и миазмы из старых красилен. В древней медине сорок кварталов, в каждом квартале — своя мечеть, пекарня и хамам. Все кварталы соединяются дверями — раньше на ночь эти двери закрывали для безопасности, но сейчас вы можете блуждать по медине Феса хоть всю ночь.

Цокают копытами ослики, на рынке идет отчаянный торг, в гончарных мастерских обжигают тажины. Кажется, что жизнь в старом Фесе почти не изменилась с четырнадцатого века.

Когда султан Мулай Исмаил сделал Мекнес своей столицей, он пожелал, чтобы в город вели самые великолепные ворота в Магрибе. Этим он озадачил своего зодчего, бывшего христианского раба Мансура. Тот молча кивнул. Для мозаики Мансур выбирал лучшую плитку, над изящной лепниной трудились лучшие мастера, а колонны привезли из руин римского Волюбилиса.

Увидев ворота, султан остался доволен. «Скажи мне, а мог бы ты создать ворота более красивые, чем эти», — прищурившись, спросил зодчего султан. «О да, мой господин», — поклонился зодчий. По легенде, на следующее утро он был казнен

Обычно для этого едут в Алжир или в Намибию, но можно устроить более цивилизованную классику. В Марокко.

Дюны Сахары ждут вас в окрестностях деревеньки Мерзуга недалеко от границы с Алжиром. Можно выйти за околицу и тут же начать карабкаться на огромный бархан. Барханы здесь высотой до 150 метров — с самого верха уже виден Алжир.
Дюны рисуют плавные линии на фоне ярко-синего неба. Караваны с туристами отбрасывают четкие тени. Фотографы и примкнувшие попадают здесь в фотографический рай. А ночью мир освещают огромные звезды — говорят, таких звезд как в пустыне, нет больше нигде.

Разрисовать ладони хной, послушать берберских сказителей, посмотреть на работу жонглера и танец змеи— все это вы можете сделать на площади Джема-эль-Фна. От жаровен с едой поднимается чад, из марокканских апельсинов выжимают сок, разносятся гипнотические пульсации этнической музыки гнауа. Каждый вечер на этой площади открывается портал в древний Магриб.

Название площади переводится как «Площадь отрубленных голов» — тысячу лет назад здесь рубили головы разбойникам и вывешивали на городских воротах. Теперь же площадь называют душой Марракеша, «витриной традиционного Магриба»

Пронзительные синие стены, россыпь цветочных горшков, арки и переулки — Шефшауэн считается самым инстаграмным городом Марокко. Говорят, в синий цвет город перекрасили андалузские евреи, изгнанные Испании — они верили, что если много смотреть на синий цвет, то можно приблизиться к Богу.

До двадцатого века в город не мог проникнуть ни один иноверец — в закрытый Шефшауэн пускали только евреев и мусульман. Про синий город европейцы узнали, лишь когда сюда проник французский путешественник, переодетый еврейским торговцем. Сегодня же в Шефшауэн стремятся туристы со всего мира, чтобы сделать фото.

Орущие чайки, морские сети, синие лодки и древние рыбацкие баркасы — хаос порта Эссуэйры на редкость фотогеничен. Кажется, что с шестнадцатого века здесь ничего не изменилось и вот-вот на горизонте покажется парус с Веселым Роджером.

Пираты нередко укрывались в местном порту и окрестных бухтах. Затем здесь нашли прибежище хиппи, а Джими Хендрикс хотел выкупить в Эссуэйре целый квартал. Эссуэйра выступила в роли Залива работорговцев в сериале «Игре престолов» — Дейнерис покупала здесь рабов для своей армии. Сегодня по бело-синему городу и длинным пляжам бродят загорелые серферы.

Некогда здесь шумели оливковые рощи и росли виноградники, а римский город Волюбилис считался самым большим городом Северной Африки. В переводе «волюбилис» означает щедрость — город был щедр на зерно и масло. Торговля процветала, высились колонны, шумел форум. Вода подавалась по акведуку, а в знатных домах были купальни с горячей водой.

От шумного античного города, где проводили пенсию римские патриции, остались яркие мозаики с подвигами Геракла и живописные руины. В окружении коринфских колонн Дзефирелли снимал многие сцены фильма «Иисус из Назарета»

Берберскую крепость построили для охраны караванов, которые везли товары из Марракеша в Тимбукту. Пять столетий назад здесь гортанно кричали верблюды и шумели купцы в караван-сараях. А когда караванный путь потерял актуальность, глинобитную крепость полюбили режиссеры.

В огненно-красной крепости снимали сцены из «Гладиатора» и «Александра». Она сыграла роль города Юнкая из «Игры престолов», где жили рабовладельцы и их рабы. При этом тысячелетняя крепость — не декорация, а живая и настоящая. С запутанным лабиринтом улиц и местными жителями.

«Касба» в переводе с арабского означает крепость или цитадель. Крепость в портовом Танжере построили португальцы — в ней есть дворец, мечеть и фантастическая смотровая площадка с видом на Гибралтар. С нее можно увидеть, как снуют корабли по обе стороны пролива и вдохнуть соленый воздух Атлантики. Еще сто лет назад Танжер был под управлением шести европейских стран — это притягивало сюда контрабандистов, шпионов, писателей и европейских музыкантов. Атмосфера города затягивает — недаром Джармуш поселил в Танжере главную героиню, великолепную Тильду Суинтон из фильма «Выживут только любовники».